Делать так можно было вечно, если бы только у Женьки не затекла шея и не онемели задранные ноги. Плюс, тут, как назло, в двери закопошился ключ. Не сумев открыть запертую изнутри квартиру, в дверь позвонили. Скорее всего, это была мама, и Женя, поняв, что заигравшись, забыла о времени, в спешке кинулась одеваться, прежде чем открыть дверь.
— Ты чего такая? — удивилась мама, лишь дочь открыла ей дверь.
— Какая? — Женька немного испугалась, решив, что мама догадалась о её занятиях по выражению лица.
— Какая-то взбаламученная. Чем это ты занималась? — Мамины брови нахмурились.
— Переодевалась, только перед тобой пришла, — выдохнула дочь и постаралась поскорее смыться с проницательных родительских глаз.
— Нет, погоди. Иди сюда! — скомандовала мать. — Как дела в школе?
— Хорошо! — Живот Женьки заныл, внизу живота разлилась тяжесть.
— Что получила?
— Ну, там пару пятёрок и четвёрку!
— А четвёрку по какому?
— По русскому!
— А, ну ладно! Подожди, — снова остановила дочку мать, — а на тренировке как?
— Мама, да хорошо всё, чего ты? — возмутилась Женька, к этому моменту уже совсем успокоившаяся. Украдкой глянув на себя в зеркало, она не обнаружила каких-то улик в собственной внешности.
— Точно?
— Точно, мама! Что за допрос!
— Хорошо. Что с соревнованиями? Антон Сергеевич на собрании говорил, что вы поедете весной, на майских.
— Я ничего не слышала. А вы меня тоже отпустите? — удивилась Женя.
— А зачем спорт, если нет соревнований? С вами кто-то из родителей поедет, конечно. Может, даже я!
— У-у-у! — округлила глаза Женя и, воспользовавшись паузой, поспешила улизнуть в свою комнату.
На это была и вторая причина. Не разрядившийся от долгих ласк живот начинал у неё ныть и болеть. Низ живота неприятно тянуло, а в промежности будто разлили стакан воды, так там всё размокло в трусах.
Жене лихорадочно хотелось запустить руку между ног, надавить или прижаться лобком к чему-то мягкому, чтобы унять эту неприятную месть писечки за то, что она не закончила.
В комнате она бросилась к кровати, подложила повыше подушку, схватила первый попавшийся учебник и картинно села полулёжа, прикрыв краем покрывала себя до пояса. Теперь она выглядела как послушный ребёнок, изучающий что-то.
Женя открыла учебник. Фу. Пользы от этого учебника было только в том, что благодаря большому формату он покрывал её лицо от входной двери. И, запустив руку в насквозь мокрые трусы, она с наслаждением нащупала нужную точку. Пальчик качнулся и уже нехотя, как показалось девочке, даже обиженно, из тупой боли стал проявляться, выплывать знакомое чувство удовольствия. Всё было не так, как обычно, когда она не терпела так долго. Всё обострилось, болело, но чем больше Женя терла и надавливала, тем лучше ей становилось, и она уже предчувствовала скорый приход долгожданного облегчения.
Но тут раздались шаги, и в комнату, не стучась, вошла мать. Видимо, так и оставшись в недоумении из-за состояния дочки, она решила ещё разок убедиться, что с ней всё в порядке.
Это было уже слишком. Непроизвольно дёрнувшись, успев только выдернуть провинившуюся руку и опустить раздвинутые под покрывалом колени, она сердито глянула на мать.
— Ну что, опять?! — непроизвольно крикнула она.
— Вот ещё чего, ты чего голос повышаешь? — возмутилась родительница.
— Я случайно, — осеклась Женя. Мать вошла в тот момент, когда так долго собиравшееся в теле удовольствие готово было выплеснуться волшебным ручьём с низа живота по всему телу. И теперь внутри у неё стояло мучительное онемение, всё туго скрутилось и ныло. Странное сдавленное и зажатое удовольствие вместо решительного и яркого фонтана теперь вытекало каплями, горячими каплями стекало по ногам и животу, распространяясь кругами по телу. Уже дошло до формирующихся пупырышков сосков, и они заметно набухли под майкой. Она из последних сил сдерживалась, чтобы не скрутиться клубочком и не застонать от нахлынувших на неё волн растянутого во времени тягучего удовольствия.
Собрав всю волю в кулак, Женя потупившись глядела на мать, кусая губы:
— Извини... слушаю тебя!
— Ты ела?
— ...Нет... ещё...
— Так чего сидишь, иди на кухню! — скомандовала родительница.
— Сейчас приду, параграф дочитаю! — слабым голосом отбивалась девочка.
— Потом дочитаешь, давай вставай! — не отставала мать.
— Боже, мама! — закатила глаза дочка. — Хорошо, встаю!
Извернувшись, она выскользнула на пол, поправив чуть сбежавшие с бёдер трусики. Мельком проверив — покрывало сухое.
То ли кончив, то ли нет, она шла, не ощущая под собой ног, с ноющей тяжестью внизу живота, внутри нее повис вакуум, а сердце бешено колотилось в казавшейся теперь пустой грудной клетке. Она уже трижды пожалела, что так увлеклась экспериментами и не закончила тренировку вовремя. Было здорово изучать себя и получать новые впечатления, но теперь все жилы её были натянуты, а внутри всё сотрясалось от перевозбуждения, будто она пробежала много километров.
"Да уж, оказывается, эта тренировка без окончания — та ещё пытка!" — сделала вывод девочка, пообещав себе не испытывать больше таких потрясений и впредь быть осторожнее.
***
В раздевалке на следующей тренировке её прижала к стенке Кира. Она была чуть постарше и повыше. Из её купальника довольно рельефно торчали небольшие набухшие выпуклости грудей - предмет зависти других девочек. Она прижала полуголую Женю с колготками только на одной ноге, и свирепо ткнула её пальцем в грудину, прошипев:
— Не думай, что у тебя с тренером надолго! Он поиграется и бросит! Так что не строй из себя особенную! - Грозно нахмурила она брови и сжала губки красивого полудетского рта.
Женя опешила и оттолкнула девочку, обозвав дурой. Но сердце заколотилось, мысли, проскакивая, пытались постичь сказанное ревнивой конкурентной: "Поиграется? Бросит? Перестанет тренировать? Перестанет заниматься после тренировки? Бросит, куда?". Поразмыслив и так и сяк, Женя списала произошедшее на зависть бывшей фаворитки и решила не расстраиваться из-за этого.
Скоро они ехали на соревнования, и она вовсю готовилась, чтобы оправдать надежды тренера. Старательно и часто занималась она и дома, когда никто не мешал, иногда проводя за этим занятием все свободное время до самого вечера.
Ещё несколько раз тренер приглашал её к себе наверх. Теперь уже не усаживая на стол, а ставя к себе задом, в "позу козла", как он это называл, гладил её по животу и ягодицам, потом всегда прорабатывал тренерским снарядом внутренние связки. Девочке было обычно приятно такое упражнение, но всё почему-то происходило торопливо и быстро, поэтому часто оставляло девочку с назавершённым результатом. Она горячо желала успевать быстрее, напрягала мышцы, старалась, настраивалась, но часто не укладывалась в отведенное тренером время. Тот без подготовки вставлял, быстро двигался у неё внутри, сильно напрягаясь и шумно выдыхая, потом резко выдергивал еще твердую палку, одобрительно похлопывая её по голой попке, не забывая наставлять хвалить и напоминать, что необходимо практиковаться, чтобы довести каждое упражнение до полного автоматизма.
В последнее время, когда тренер массировал ей внутренности, одним или двумя пальцами он стал растягивать ей и отверстие попки. Может это как раз отвлекало и смущало Женю. Ей всё казалось, что там у неё грязно, и она стала перед тренировкой дополнительно там мыть, чтобы не оказаться в неловкой ситуации. Эта разновидность тренировки связок не нравилась ей совсем. Попка потом несколько часов чувствовала, будто пальцы тренера остались внутри. Но Анатолий Сергеевич усердно тыкал туда с неизменной настойчивостью, сопел, хвалил её старания и обещал непременную победу на выезде. Поээтому Женя слушала и терпела.
Действительно, с каждым разом попка всё быстрее расслаблялась, пропуская внутрь крупные, смазанные каким-то кремом для скольжения пальцы, да так, что постепенно их количество увеличилось сначала до двух, а потом и до трех. О чем тренер радостно ей же и сообщил. Но с тремя Женя долго не выдержала: начала крутить задом и ойкать от боли, поэтому Анатолий Сергеевич вытащил третий со вздохом разочарования и огорчения:
- Три - это норма, это обязательно надо сделать - втолковывал тренер Жене. — Ты дома тоже растягивай. Есть у тебя или у родителей есть какой-нибудь дезодорант, крем, игрушка, огурец или банан, продолговатая, вот такой толщины, — сложил он пальцы показывая, когда она уже оделась и собралась уходить. Живот у неё ныл от того, что удовольствия от тренировки она сегодня не получила, попка хранила фантомные ощущения от тренерских пальцев, и она хотела побыстрее добежать до дома, чтобы закончить.
— Наверное, есть, — задумалась Женя.
— Ну так ты бери его, помой хорошенько и используй при тренировках! Можешь и спереди вставлять, чтобы и снаружи растягивалось, и внутри. А ещё лучше сзади. Пусть больно сначала, ты потоньше бери, пока не привыкнешь, а потом увеличивай! Некоторые для этого специальные гладкие штуки в интимных магазинах приобретают. Не для удовольствия, а для тренировки. Но тебе пока не продадут. Если станет получаться, подарю тебе такой, специальный. А пока подручными средствами. Хорошо? До соревнований надо хорошенько там растянуть, иначе можешь потерять сотые, или десятые доли на оценках! А нам каждый балл важен! Поняла?!
Женя кивнула, озадаченная новым заданием. Теперь это выглядело совсем подозрительно похоже на ролики в интернете, где девчонки запихивали в себя разные предметы. "Никогда бы не подумала, что они тоже разрабатывают себе связки!"
