Голевая ситуация

Что-то мне подсказывает там не один гол в пользу жены))

Думаю надо ждать продолжения... она не мылась и ждала его.... интересно, что дальше ;-)

"дальше? )) сели есть гречку с сосисками" (с) - так мой дядя говорил - когда бабушка его осекала - что он мол растлевает молодежь своими рассказами

Пятно сомнения Телевизор орал, голоса комментаторов и рёв болельщиков сливались в какофонию, но пульс Марика заглушал всё. Его команда проигрывала, каждый промах бил по нервам, стягивая узел в груди. Он сидел, вцепившись в потёртую обивку дивана, взгляд метался между экраном и балконом, где стояла Злата. Она ела черешню, её силуэт вырисовывался на фоне угасающего света, платье колыхалось на ветру. Она казалась далёкой, чужой, как фигура на картине, которую он больше не понимал. Когда она вошла, схватила книгу с дивана и швырнула в него с резким «Не задолбало?», её голос резанул, оставив послевкусие. Вернувшись на балкон, она чуть задрала платье, подставляя ноги солнцу, и Марик смотрел слишком долго, пытаясь уловить что-то, чему не мог найти имени. Во втором тайме надежда умерла. Команда пропустила, и воздух в квартире стал гуще, словно стены сжимались. Марик вышел на балкон покурить, сигарета дрожала в пальцах, но Златы там уже не было. Пустота на её месте казалась неправильной, как фальшивая нота. Он вгляделся в улицу внизу, почти ожидая увидеть её, но там было пусто — только гул машин вдалеке и скрип балконных перил. Вернувшись, он рухнул на диван, последние минуты матча расплывались в белом шуме. Мысли о завтрашней поездке на дачу мелькали, но их заглушала нарастающая тревога. Где она? Шаги за дверью заставили его выпрямиться. Замок щёлкнул, и Злата скользнула в прихожую, щёки раскраснелись, волосы слегка растрепались. В руках — два мороженых, которые она сунула ему, широко раскрыв глаза, будто бросая вызов. «Где была?» — спросил он тихо, почти утонув в гуле холодильника. Она не ответила, лишь прислонилась к двери, сбрасывая босоножки с нарочитой небрежностью. Платье липло к коже, и то, как она избегала его взгляда, скрутило ему желудок. Он шагнул ближе, но она вывернулась, ускользнув на кухню, оставив мороженое холодеть в его ладонях. Тишина между ними ожила, сжимая пространство. Утро наступило слишком быстро. Марик плёлся домой после ночной смены, кости ныли от усталости, мысли путались в вопросах без ответов. Во дворе он столкнулся с дядей Семой и его женой Ниной, грузившими машину для поездки на дачу. Сема кивнул, и они заговорили о футболе — как их команда облажалась, как шансов не было. Но Нина врезалась в разговор, как нож. «Пока ты на смене вкалывал, твоя Златка тебе гол забила», — бросила она с ядовитой ухмылкой. Сема рявкнул на неё, буркнув Марику: «Не слушай дуру», — и уехал, махнув рукой. Слова Нины осели в голове, как яд, и начали разъедать. Было около половины восьмого утра, когда он добрался до квартиры. Не желая будить Злату, он осторожно повернул ключ, щелчок замка прозвучал оглушительно в тишине. Внутри воздух был спёртым, пропитанным странным запахом — сладким, как черешня, но с чем-то тяжёлым, мускусным. Он отмахнулся от мысли, списав на усталость, но слова Нины эхом звучали. Гол забила. Он толкнул дверь спальни, затаив дыхание. Злата была там, свернувшись под простынёй, дышала ровно. Это должно было успокоить, но не успокоило. Что-то было не так — простыня липла к ней, комната казалась слегка чужой. Он замер, глядя на неё, ища знак, который не мог определить. На кухне он открыл холодильник, уставившись на полки. Яйца, молоко, банка джема — всё на месте, но он не мог пошевелиться. Холодный воздух обжигал кожу, и давление квартиры нарастало. «Чего там уставился?» — голос Златы резанул, насмешливый, но с хрупкой ноткой. Она стояла в дверях, завёрнутая в простыню, волосы растрепались, глаза блестели слишком ярко для только что проснувшейся. «Ничего, — выдавил он улыбку. — Доброе утро». Его взгляд упал на кухонный стол, где стояли две пустые рюмки, их края ловили свет. Грудь сдавило. «Как смена?» — спросила она, голос лёгкий, но пальцы теребили край простыни. «Тихо», — ответил он. «А твоя ночь как?» Вопрос вырвался, тяжелее, чем он хотел. Улыбка Златы дрогнула, на миг. «Ты ушёл, я легла спать», — сказала она, слишком быстро. Он взял рюмки, стекло холодило ладонь. «Нина сказала, ты в футбол играла», — произнёс он, следя за ней. Её смех был резким, почти лающим. «Она что, дура?» Но руки дрожали, взгляд метнулся в сторону, выдавая её. Дальше всё посыпалось. Она заговорила о Маше с мужем, о выпивке, но история рвалась, слова звучали всё менее убедительно. Тишина Марика становилась громче, заполняя пространство. Наконец она выпалила: «Ладно, Ашот заходил». Голос был дерзким, но плечи ссутулились. «Я за мороженое вчера должна была. Он пришёл за деньгами». Челюсть Марика сжалась. «Гол забил?» — спросил он, слова горчили. Злата посмотрела прямо, не мигая. «Хочешь подробности?» Он буркнул «нет» и отвернулся, но вопрос жёг. В спальне он щёлкнул выключателем. Пятно, тёмное и размашистое, расплылось на его половине кровати. Дыхание перехватило, комната качнулась. Он выключил свет, но пятно осталось перед глазами. Злата маячила в дверях, лицо непроницаемое. «Марик, не злись, лап», — сказала она тихо, но в голосе скользило что-то — насмешка или вызов. Его руки дрожали, когда она сбросила простыню, забравшись на кровать, прямо на пятно. «Он трахал меня здесь», — сказала она, медленно, с расстановкой. «На твоей стороне». Она легла на спину, раздвинув ноги, не отводя глаз. «Я кончила три раза». Слова резали, как нож, вгрызаясь глубже с каждым звуком. Зрение Марика затуманилось, сердце колотилось, как барабан. «Я не мылась, — добавила она почти шёпотом. — Ждала тебя, любимый». Квартира пульсировала, стены надвигались, воздух густел от запаха черешни и предательства. Марик застыл, разрываясь между яростью и чем-то мрачнее — тягой, которой не мог дать имени. Пятно на кровати будто росло, поглощая свет, а взгляд Златы держал его в плену, маня шагнуть ближе. Grok3

нормально

Мастер класс от мэтра ?