Приключилось это году в 1998-м. Я возвращался домой с небольшой гулянки, не шибко сильно, но всё же выпивши и в препакостном настроении. Причина банальна и проста: девушка, а конкретнее - ссора с ней, а ещё конкретнее - ссора с ней по факту откровеннейшей ее измены. Занес нас чёрт к этому мажору - бойфренду ее лучшей подруги. Хренли - день рождения у подруги, нельзя не прирулить. У того хата - за три дня не обойдёшь. Короче, как-то нас с Наталкой разнесло в разные концы, а когда я ее наконец-то нашёл, застал в очень интересной ситуации в компании, собственно, этого самого мажора. Ситуацию вкратце можно было охарактеризовать одним простым двузначным числом, думаю, тут вряд ли нужны дополнительные комментарии…
На мой законный вопрос, какого моржового тут происходит, моя пассия, даже не удосужившись принять вертикального положения, выдала мне тираду, в коей популярно расписала мне, какой я лопух, нищеброд и вообще гондон штопаный, «в то время, как Вадик…». А «Вадик» «в то время» вообще даже ухом не повел, не прерывая своего занятия, будто меня тут вообще не было. Я вспылил и моментально кликнул именинницу, чтобы продемонстрировать, какой чудесный «подарочек» подготовила для неё лучшая подруга. После появления той я решил предоставить дальнейшее стихии, выдал Вадику дружеский подзатыльник (чтобы лучше старался и не филонил), благословил «молодых» и, подрезав из бара хозяина батл самого дорогого односолодового вискаря и пару так же недешевых стаканов для оного, направился, как было у классика, «долой, домой».
Домой, впрочем, не хотелось - чего, собственно, мне было делать в моей съёмной однушке на «Водном»? - я вылез на «Соколе» и решил пройтись пешком, благо была хорошая, тёплая погода. Собственно, мне было всё равно, когда я доберусь до дома, поэтому я шел самыми «козьими» тропами, не особо парясь расстоянием и временем. Так я в итоге оказался в небольшом скверике в районе «Войковской», через который я бодрым солдатским шагом шёл, матерясь сквозь зубы и периодически прикладываясь к жбану.
Так бы я и дошёл рано или поздно до дома, если бы не…
- Алё, молодой человек…
На лавочке, которую я только что миновал, сидела дама за сорок в степени вполне неплохого подпития. Между пальцев правой руки у неё была незажженная сигарета, а взгляд вопросительно был обращён ко мне.
- Молодой человек, угостите даму огнём.
- С удовольствием, - ответствовал я, поднося к ее сиге свою зажжённую «Зиппо» (сука, подарок Наталки-таки!).
Весёлая дама, принялась старательно прикуривать, а завершив данный процесс, затянулась, выдохнула дым и по-прежнему немного вопросительно взглянула на меня.
- Приятного вечера, - сказал я и, убрав зажигалку в карман, двинулся было дальше.
- Э-эээ, молодой человек, погоди, - услышал я вслед. - Ну, куда Вы ломанулись, посиди со мной немного… Чё ты?
- Некогда мне с Вами сидеть, - обернувшись ответил я. - Домой надо.
- Да хули тебе домой, жена что ли ищет с фонарями?
- Да, нет, слава богу…
- Ну и чё ты тогда? Посиди немножко, не меньжуйся…
«А какого, спрашивается, хрена, - подумал я. - А вообще-то тётка так вроде ничего себе… Была бы не старая карга (думал я в свои 23), поплясала бы ты у меня, Наталья: месть не заставила бы долго ждать! Да и шут с ней, посижу», - и вот с этими мыслями я примостил свой худосочный зад рядом с подгулявшей собеседницей.
Звали собеседницу Нина. По части напитков была она изрядная энтузиастка - я на тот момент и мужиков не видел, чтобы пили, как она. Тары-бары-растабары, открыв напиток и достав совершенно не зря подрезанные стаканы, я поведал ей свою историю, на что она оглушительно расхохоталась и в ответ рассказала, что ее саму подруга детства выгнала только что с гулянки, заподозрив в приставаниях к своему мужчине.
- А ты на самом деле приставала? - спросил я, лукаво подмигнув.
- Да какой там «приставала»: медленный танец был - чисто по-приятельски за хер прихватила…
- Ничо-се «по-приятельски»! - ухнул я. - Чего у меня таких «приятельниц» нету…
- Ага, когда девушке полтанца будешь жопу облапывать, и у тебя появятся, - доверительно сообщила Нина.
- Так ты бы подруге…
- Ой, да ну ее: она пьянее меня была, сразу в крик… Да, насрать: сама же завтра первая позвонит.
- А если не позвонит?
- Да и хуй с ней…
- Даааа, вот моя-то точно не позвонит…
- А и хуй с ней тоже.
- Хуй-то, что характерно, действительно сейчас с ней, - мрачно пошутил я. - Вадиком зовут…
- Да что ты! - всплеснула руками Нина. - Прямо как моего первого мужа. Тот ещё пидор был… Причём, в прямом смысле!
Пока мы так мило общались, я успел уже минимум раза два, галантно извинившись, наведаться к ближайшим кустам. Нина же пила, как не в себя и такое ощущение, что вообще не испытывала никакого дискомфорта, у неё, будто вообще мочевого пузыря не было. Говоря откровенно, я испытывал определенную надежду, подглядеть за ней, когда она в свою очередь направится в кусты и хотя бы слегка вздрочнуть на ночь на эти воспоминания. Чего греха таить, люблю я это дело - в смысле, на писающих женщин смотреть. Но до сих самых пор веселая собутыльница не изъявляла ни малейших признаков потребности в опорожнении мочевого пузыря. С другой стороны, вроде и не пиво пили…
Так или иначе, я потихоньку надирался, что не приносило веселья, а напротив, подгружало в мрачные мысли. Ругая Наталью, я в итоге переключился на весь женский род, костеря его на чём свет стоит. Вылилось всё, само собой, в формулу про «весь мир бардак и Солнце такой-то фонарь», согласно которой все бабы были тоже известно кто. Моя до сей поры весёлая собеседница нахмурилась.
- Знаешь что, милый мой, - сказала она и в голосе прозвучали недовольные нотки, - за такие слова, если бы был сейчас у меня мужчина и был бы он в настоящий момент тут, ты бы получил по ебалу. Но поскольку я одинокая женщина, годящиеся тебе в матери, а ты глупый мальчишка, за такое тебе следовало бы, как рекомендуют, «наши западные партнеры», вымыть рот мылом. И я это для тебя сделаю!
- Это как же, - пьяно хихикая, спросил я. - Ты чё, с собой мыло таскаешь?
- Ну, мыло я с собой, конечно, не таскаю, - удивительно спокойно и, главное, трезво ответила Нина, - но кое-что у меня есть. Ты хорошо знаешь историю Древнего Рима? - В школе изучал, - ответствовал я. - А при чём тут…
- Тогда ты же знаешь наверняка, - довольно властно перебила меня Нина, - о том, что из себя представляли в Риме общественные уборные.
- Как же, знаю, - пробурчал я в ответ. - Веспасиан, «деньги не пахнут»…
- Ай-ты, какой молодец! - Нина театрально захлопала в ладоши. - Какой просвещенный мальчик! А ты знаешь, почему в Риме общественные уборные были совмещены с прачечными?
- Не, не знаю…
- А потому что в эпоху отсутствия стиральных порошков, по сути, как раз МЫЛА, сильно запачкавшуюся одежду отстирывали специально собранной для этих целей мочой. Врубаешься?
- Нннее-ет, - насторожился я.
- Ты такие гадости говоришь про женщин, а значит, и про меня, что за это я сейчас нассу тебе в рот!
Сказать, что я, извините, охуел, это было ничего не сказать! Это что ж такое получается: какая-то пьяная старая шалава собирается нассать мне в рот, а я что буду это терпеть??! А с другой стороны… «Ты же хотел подсмотреть, как она ссыт, вот сейчас и увидишь во всех подробностях!» - бойтесь своих желаний, граждане! В любом случае, подумал я, во всем виновата Наталка!
- А давай! - с пьяной бравадой ответил я.
- А я ведь серьёзно.
- Я тоже серьёзно, - продолжал я куражиться. - Раз я так виноват, что ты даже не хочешь услышать мои извинения, давай, накажи меня: нассы мне в рот!
- А я пока не слышала твоих извинений, - серьезно сказала Нина. - Ну, попробуй, если они меня удовлетворят, я отменю наказание.
Я слез со скамейки и опустился перед ней на одно колено.
- Уважаемая Нина… простите, как Ваше имя отчество? … уважаемая Нина Сергеевна! В силу чрезмерного алкогольного опьянения я употребил недопустимое высказывание. Я приношу Вам глубочайшие извинениям заверяю Вас, что я не имел Вас в виду, а говорил только о своей бывшей, полагаю, на этот момент девушке. Искренне прошу меня простить!
- Ладно, - повременив, ответила Нина, - извинился достойно, извинения приняты. Но, - сладко улыбнувшись, продолжила она, - ротик почистить всё-таки надо. Для науки. На будущее.
- Может, все-таки не надо?
- Надо, Федя, надо… Давай-ка отойдём вон в те кусты, - указала она мне на те насаждения, к которым я уже успел неоднократно удалиться.
- Что ж, надо, значит, надо, - покорно произнес я. - Дай только я футболку сниму.
- А в этом нет необходимости - если боишься, что я ее описаю, - я вообще, как снайпер, могу в бутылочное горлышко нассать, ни капли не пролить, опытом подтверждено.
Мы поднялись со скамейки и двинулись к кустам.
- Тэ-экс, - деловито произнесла Нина, оглядываясь по сторонам, - пожалуй, вот тут лучше всего. Давай-ка, ложись на спину - футболку, хочешь, снимай, хочешь, оставь - и открывай ротик.
- Да, ОК, - практически равнодушно ответил я, хотя в душе у меня пылало уже какое-то удивительное возбуждение: блин, сейчас мне будет ссать в рот тётка, годящаяся мне в матери, а я буду ей подчиняться! Просто пипец какой-то…
Я снял футболку, как и собирался, и повесил её рядом на кусты. Подыскал более-менее чистый участок земли рядом с кустами и лёг на него на спину.
