Глава 1
Иногда мне кажется, я стала бессрочной функцией. Мама, сотрудница, жена — роли слились в одно бесконечное движение, где я почти не чувствую себя.
Вечер рабочего дня. Метро. Всё привычно, всё тускло. Я — в лосинах, короткой куртке, следую на автопилоте. После работы — на тренировку. Люди вокруг как тени, гудение поезда похоже на пульс.
И вдруг — будто что-то сместилось. Пространство дрогнуло, время замедлилось. Я чувствую: кто-то касается меня. Не толкает, не случайно — прикасается. Ладонь скользит по бедру, почти нежно, почти с благоговением. Будто кто-то давно меня ждал. И вот — дотронулся. Тихо. Почти извиняясь.
Мне невероятно приятны его легкие прикосновения. Скорее всего, никто, никогда, так волнующе не ласкал меня. Или я просто забыла — за работой, бытом, годами.
Я не поворачиваюсь. Не ищу глазами того, кто стоит за моей спиной. Мне даже не важно — мужчина это, или женщина, знакомый или незнакомец. Мне важно только то, как он держит руку. Не жадно. Не грубо. А будто знает, как давно меня никто не трогал вот так — не для галочки, не мимоходом, не в спешке.
Я решилась, не стала отстраняться, всё равно никто ничего не видит, и незнакомец продолжил меня гладить. В этот момент, среди толпы незнакомых людей, я ощутила себя желанной и привлекательной, как раньше. Давно. До замужества. Пока вагон продолжал движение, его рука переместилась с внешней стороны моих бёдер на внутреннюю, и я чувствовала, как от этого прикосновения разгорается что-то внутри меня. Я поймала себя на мысли, что это странное взаимодействие становится для меня чем-то вроде небольшого побега от обыденности. Вокруг нас сновали пассажиры, погруженные в свои заботы, но для меня в этот момент существовал только он и я.
Интересно, что сегодня я впервые надела лосины на голое тело. Обычно под ними были трусики — хоть и самые тонкие, но сам факт их наличия всегда делал меня защищённой. Сегодня же я хотела новых ощущений. И да, я их получила. Сполна.
Я ловила себя на мысли, что мне это нравится. Мысли метались между чувством вины и желанием продолжать этот необычный момент. Я понимала, что это не должно было происходить, но всё же не могла заставить себя отстраниться. Его прикосновения становились всё более смелыми, и я не могла скрыть, как они отвечали мне, моему настроению.
Когда вагон снова тряхнуло, рук стало две. Они переместились на ягодицы, и я ощутила, как его прикосновения становятся более уверенными и требовательными. Я поставила ноги немного шире и слегка наклонилась вперёд, чтобы ему было удобно. В этот момент как будто весь мир вокруг нас исчез. Его бесстыжие пальцы, теперь уже нагло растягивали каждую "булочку" отдельно, и начали торить дорогу до лобка. Вероятно, незнакомец был невысокого роста, иначе непонятно как его рука, протянутая меж моих ног, смогла исследовать все мои складочки.
Но я уже не могла остановиться. Он знал, как двигаться, как провоцировать. Это было слишком сильным, чтобы отстраниться. И вот, как в каком-то другом мире, я стояла и ощущала, как он завоевывает меня — не словами, не жестами, а просто своим присутствием. Я дышала быстрее, сердце бешено колотилось.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается... Поезд вырвался из тоннеля, подкатил к перрону и полвагона вышло, а его руки исчезли. Или, может быть, он остался. Я внимательно оглядела вагон, но никто не выдал себя ни мимикой, ни взглядом. Мне осталось только мысленно улыбнуться и выйти на своей станции.
Глава 2
Я выхожу из вагона — шаг за шагом, будто всё ещё внутри того прикосновения. Люди проходят мимо, говорят по телефону, зевают, спешат. Всё — как обычно. Но внутри меня — уже не так.
Я иду по станции, и каждый шаг отдаётся между ног. Ткань лосин липнет, как вторая кожа. Мышцы напряжены. Я чувствую себя… не распущенной — нет. А будто вскрытой. Как фрукт, который кто-то надрезал, не дождавшись, пока он окончательно созреет.
В голове тишина. Ни стыда. Ни упрёка. Только тело. Оно гудит. Оно вспоминает.
Я выхожу наружу, в холодный воздух, и мне хочется расстегнуть куртку, открыть шею, грудь, запястья. Я чувствую, как кровь пульсирует везде — в пальцах, в губах, между ног. Хочется сделать вдох — полный, глубокий, до боли в рёбрах. Я живая. Это остро. Это странно. Это моё.
Я ощущаю себя чужой этому миру — рекламам, сигналам машин, спешке прохожих. Я будто несу в себе что-то, что нельзя показать. Но внутри это распускается Всё казалось чуть ярче — свет фонарей, холод на коже, звук шагов.
На тренировке я двигаюсь по-другому. Не спеша, не через силу, а будто всё тело танцует с чем-то невидимым. Я стою в планке, и вспоминаю, как он держал меня. Я тянусь — и думаю: он знал, куда положить ладонь, его пальцы читали наощупь мои самые сокровенные желания.
После зала — душ. Горячая вода по коже, как оправдание, как исповедь. Я медленно провожу руками по телу — бедра, живот, грудь. Не для возбуждения. А чтобы сказать себе: я чувствую. Я существую. Я не только функция, я человек, женщина.
Закрываю глаза и думаю:
это было? это случилось со мной? или я просто придумала — от усталости, от нехватки, от желания быть увиденной — хоть кожей?
Но что бы это ни было — оно осталось. Не как вина. А как пульс.
Тихий. Настоящий.
Женский.
