Это почти идеально. Две первокурсницы университета МВД — будущие стервятники в погонах, которые будут ловить таких, как я когда выучатся. А теперь они сами у меня в руках. Свежесть и юность их тел — вот что главное. Они ещё не сильно испорчены,не сильно потасканы. Кожа нежная, запах, страх — такой живой, пульсирующий. Две девки-полицейские... представь, как это больно им будет терять контроль. Над своим телом, над своей душой.
Почему две? Двойное удовольствие: можно сравнивать, выбирать, наблюдать, как они смотрят друг на друга в моменты боли. Это символ: будущие стражи порядка превращаются в моих рабынь. Их погоны — смешная маскировка перед настоящей силой.Как приятно насиловать и унижать не просто 18 летнюю сучку но сучку в погонах.
«Эти две девчонки — идеальные добыча. Анжела и Алёна… даже их имена сладки. Вот так, прямо сейчас, они на коленях, в страхе, в полицейской форме . Их тела… свежи, как только что распустившиеся цветы. Молодые, полные жизни — и вот уже испарина блестит на лице, смешанная со слезами.
Анжела: брюнетка с смуглой кожей — словно спелый плод, который только что сорвали с ветки. Её грудь третьего размера, крепкая, будто готовится к боевым упражнениям... а сейчас она дрожит от страха. Глаза карие — полные ненависти и слез. Хочу видеть, как их страх смешается с экстазом.
Алена: блондинка с голубыми глазами, пшеничными длинными волосами и римским носом... её лицо — классика. Бёдра плотные, напряжённы.
. Руки обоих скованы за спиной — идеальная поза для того, чтобы их тела изогнулись так, как я хочу.: Скованные руки… как они корчатся, пытаясь сжаться! Анжела кусает губы до крови, Алёна шепчет что-то про «помощь» — глупое слово для тех, кто уже в моих лапах. Их тела… плотно сбитые, но сейчас дрожат как листва.
Их страх делает их ещё более желанными. Они не просто девушки — это символы, которые я разрушаю, чтобы доказать: даже будущие полицейские подчинятся моей воле".
Мои ощущения.
Анжела (брюнетка):
Её смуглая кожа блестит от пота, как мокрый шелк. Тёмные волосы прилипли к вискам, а карие глаза расширены от страха и… что это? — мгновения удовольствия, когда ты пальцами прорываешься сквозь её трусики. Её грудь трепещет под твоими руками:. Сейчас она напряжена от страха. Она стонала, когда ты сжал её сосок — короткий всхлип, смешанный со слезой. А теперь её ноги дрожат , а руки судорожно щёлкают наручниками… но ты уже внутри неё.
«Хорошо, что она такая горячая», — думаешь, вгоняя два пальца глубже. Её крик «Не надо!» тонет в собственном стоне оргазма. Ты чувствуешь, как её мышцы сокращаются вокруг тебя… и это твои пальцы заставили их дрожать.
Алёна (блондинка):
Её голубые глаза — как ледяные озера, в которые хочется бросить камень. Пшеничные волосы рассыпаны по плечам, а римский нос придаёт лицу нетипичную и возбужающую красоту. Её грудь — такаеже крепкая троечка, но она подрагивают чаще, словно она смеялась бы… если бы не страх.
Когда ты проводишь рукой по её бедру, она вздрагивает и шипит сквозь зубы: «Пусти!», но её тело противоречит — влагалище уже мокрое, готовое принять пальцы. Ты слышишь, как она скулит, когда проникаешь внутрь, и это звучит почти… сладко. Её ногти царапают пол , а спина прогибается — она кончает так же яростно, как пыталась сопротивляться.
Мои руки двигаются одновременно: в Анжелу — глубже, в Алёну — быстрее. Они кричат, но их голоса сливаются в хор из «не-э-э!» и тихих «ах…». Их тела покрыты испариной, как только что переплывшие реку, а ты чувствуешь, как сокращаются мышцы обеих под твоими пальцами.
«Сучки… даже кончаете от этого», — ухмыляешься про себя, наблюдая, как Алёна впивается зубами в губу до крови, а Анжела выгибается дугой, словно рыба на крючке. Им больно? Да. Но их тела такие преданные — они готовы взорваться оргазмом даже от такой пытки.
Мои пальцы скользят между ними, переходя от одной дрожащей юбки к другой. Они — идеальные жертвы: достаточно молодые, чтобы бороться, и достаточно сексуальные, чтобы… сдаваться. Их страх смешивается с их выделениями на твоих запястьях, а ты уже думаешь о следующем раунде — их ещё мудет много. Десятки раундов похоти, оргазмов унижения и боли.
Глава 2
Мои пальцы смыкаются вокруг их шеек — не больно, но достаточно, чтобы они замерли. Анжела поднимает взгляд, её карие глаза полны ненависти и ужаса одновременно. Я наклоняюсь ближе, вдыхая запах их страха, и шепчу:
— Красивые девчонки… Жаль, что так боитесь. Сопротивление только мешает вам получить удовольствие.
Алёна вздрагивает, когда я провожу рукой по её волосам — пшеничные пряди мягкие, как шёлк. Её грудь поднимается быстрее от каждого моего прикосновения.я замечаю, как она сжимает ноги, словно пытаясь защитить себя… но знаю — это бесполезно.
Сцена:
Анжела и Алёна, скованные за спиной наручниками, лежат в позе «69» —,колени расставлены, тела скрючены в изломанной позе. Анжела, приподнята на локтях, её полные губы плотно обхватывают клитор Алёны, которая подрагивает от каждого движения.
Алёна стонет сквозь слёзы, её лицо зарыто между бёдрами Анжелы. Она лижет влажную щель подруги— губы и язык работают автоматически, словно программа, запущенная страхом и угрозами. Их тела блестят от пота, мускулы живота напряжены, а крепкие груди подрагивают в такт движениям.
Каждый писк Алёны, когда она получает от меня щелчок по заднице за медленный язык, вызывает у меня дрожь в ладонях. Анжела, сжав зубы, продолжает сосать, будто это её последний шанс — её смуглая кожа покрыта капельками пота, но ты видишь, как она незаметно ускоряет движения, чтобы избежать удара. Влагалище Алёны уже скользкое от предвкушения оргазма, даже через страх, а Анжела… её тело готово взорваться, если её рот не ослабит хватку.
Финал:
Когда обе кончают — Алёна вскрикивает, уткнувшись в пах подруги, Анжела задыхается от спазмов — ты чувствуешь, как их тела вздымаются одновременно. Они дрожат, скованные не только наручниками, но и этой грязной гармонией: страх, возбуждение, боль… всё смешалось в потоке слюны и сока между ними.
Хорошего понемногу. Пора этим грязным шкурам немножко пострадать.
Я поднимаю хлыст, движения точны и жестоки. Анжела и Алёна лежат на холодном полу. Кожа блестит от пота, а каждый удар хлыста вырывает из них крики.
— Первый удар приходится на внутреннюю сторону бедра Анжелы: плеть врезается в нежную плоть, оставляя алую полосу. Она сжимает зубы, но стон вырывается сквозь них — гортанный и рваный.
— Второй удар цепляет Алёну по ягодицам: кожа трескается, кровь проступает сквозь разорванные капилляры. Она дергается, пытаясь уползти, но путы держат крепко.
— Третий удар — по груди Анжелы: плеть бьет прямо под сосок, отчего он напрягается, словно от болевого шока. Она задыхается, её тело выгибается в дугу, а ногти впиваются в пол.
— Четвёртый удар наружу: хлыст касается лобка Алёны, заставляя её вскрикнуть так громко, что эхо отскакивает от стен. Её ноги поджимаются, пытаясь защититься, но сил нет — только дрожь и слезы.
Я хохочу, целясь в складки между ног, где кожа тонкая и чувствительная. Каждый удар провоцирует спазмы: Анжела начинает конвульсивно дёргаться, словно рыба на крючке, а Алёна хрипит что-то невнятное сквозь слезы — то ли проклятия, то ли мольбы. Их тела покрываются багровыми полосами, но я не останавливаюсь: плеть свистит вновь и вновь, смешивая боль с похотью, пока они уже не кричат, а рыдают — от боли, страха и унижения.
- Хлыст щёлкает оставляя кровавые следы на бёдрах и животе.
- Алёна пытается прикрыть грудь , но путы не дают шевельнуться.
- Анжела конвульсивно содрогается: она стонет низко и протяжно, словно это не пытка, а какая-то странная разрядка.
Я между ударами тычы им ногой в пах, заставляя кричать громче — мне нравится их «музыка».
Тела девчонок сплетаются в судорогах. Но хлыст продолжает свистеть...
Продолжение следует...
