– Ещё раз? – Только сейчас до неё дошёл смысл слов Саймона, что старательно заплетал пальцы в её волосы и старательно оттягиваю от своего полового органа. Женщина остановилась, не переставая оглаживать пухлые яйца подростка своими пальцами, – Если ты… так этого хочешь… Сай!
В этой робкой фразе, что не чётко произнесла дама, была столько нежности и теплоты, смешанной одновременно с азартом и похотью. Сердце матери громко забилось. Казалось, что пути уже назад нет и оно вот-вот выскочит из её груди.
Руки женщины опустились ей на талию, ловким движением скидывая с себя остаток одежды. Выпрямившись во весь рост, она нависала над лежащим юношей. Без стеснения давая тому рассмотреть всё её тело. Взгляд гулял от тонкой шеи до объёмной талии; от натруженных от долгой работы, но всё также красивых ног до объёмной и не потерявшей своей формы груди; от, совершенно не предполагаемого у женщины её лет, торса до мокрой от желания промежности, обильно истекающий соками…
Автор:
Саймон, глубоко дыша, потратил пару секунд на то, чтобы насладиться видом его сексуальной и атлетичной матери, нависающей сейчас над ним. Левая ладонь сама потянулась к её животику, нетерпеливо пройдясь по прессу.
– Тогда я с радостью сделаю себе ещё сестричку, или может братика... а может нескольких~... – несколько хищно, нетерпеливо и с доминантной ухмылкой сказал юноша, аккуратно, но напористо потянув за косу женщины, заваливая ту на бок: он явно планировал быть сверху.
Обнажённую мать уложили на кровать и взобрались на неё сверху, грубо прижимая своим весом. Свободная рука немедленно ухватилась за ягодицу, начав её жадно мацать, в конце дав по ней смачный шлепок пока с губ парня сошла довольная усмешка: он явно наслаждался ощущением того, что может делать с партнёршей что угодно. Его горячая, мокрая от слюны головка ткнулась в настолько же влажное лоно женщины, будто дразня её.
– Гр-р... я собираюсь трахнуть тебя, как последнюю шлюшку мам~... – с еле заметно дрожанием голоса от восхищённого нетерпения сказал Саймон, придавив лицо девушки щёчкой в подушку дабы насладиться своей властью над ней, но при этом оставив ей возможность отвечать. Он наслаждался каждым сказанным словом, смакуя их запретность и свой доминантный тон по отношению к такой дорогой и особенной для него женщине. – Я напихаю тебе в матку своих детишек, а потом буду использовать тебя как послушный приёмник для моего семени~...
– М-м, а теперь получай~... – наконец надразнившись прошептал он, медленно подаваясь вперёд и проталкивая свой толстый агрегат внутрь матери, от чего та могла после стольких лет ощутить, возможно, почти позабытые чувства того, как большой, горячий, покрытый венками ствол расталкивает стенки её лона. – У-у-угх!.. Ах, ну ты и тугая, мам~... я с удовольствием это поправлю~...
– А теперь будь хорошей девочкой и признайся мне, какой отныне ты будешь послушной и верной игрушкой для меня, мам~... – практически сам не веря наглости и грубости своих слов произнёс Саймон с азартной улыбкой и нетерпеливой дрожью в голосе. Ему казалось, что в один из таких моментов мать может просто-напросто решить, что он позволяет себе слишком много и всё прекратить, но остановиться юноша уже не мог: желание владеть своей матерью его опьянило.
Женщина покраснела. Именно в эту минуту, когда ладони юноши мимолётно прошлись по её торсу, очерчивая грани её пресса, она замерла в нерешительности, словно маленькая девочка, что была застукана за каким-то непотребством. Её взгляд сместился с тела сына куда-то в пол, стараясь убежать прочь…
– Мгнх… – Томно выдохнула она. Робость прошла в туже минуту, когда она оказалась вдавлена в постель, на которой некоторым временем ранее лежал Саймон. Старая постель насквозь промокла от пота юноши, который ещё недавно хандрил в приступах лихорадки. Неужели и на неё напала подобная хворь, затуманивая разум и обостряя самые жгучие желания? Желание быть желанной женщиной. Ту, на которую не смотреть как на мать одиночку в возрасте, что вынуждена практически в одиночку управлять семьёй. Где-то из закромов выплывало столь забытое чувство, покинувшее дом вместе с ушедшим мужем - чувствовать себя той, кто сама подчиняется кому-то…
Грубые движения сына не приносили никакого дискомфорта. Скорее наоборот, каждый толчок и рывок за её волосы заставлял женщину обомлеть, подчиниться и едва удерживать ревущий из грудей стон наслаждения. Шлепок по её бледной, от ношения одежды, и накаченной от упорного труда по хозяйству, заднице. Чужой член обжёг своим нетерпением её лоно. Подравнивание юноши сводили её с ума, заставляя желать столь долгожданного момента всё больше и больше. Не в силах этого терпеть, толкнулась назад, зажимая чужой член меж своих мокрых от пота бёдер. Не только парень может дразнить её…
– Ахх! – Громкий стон, казалось, огласил не только комнату Саймона, но и всю деревню. Женщина закатила от удовольствия глаза, когда юноша толкнулся в неё. Не смея останавливать того, она повалилась на собственную грудь. Руки юноши держали её на месте, не давая ей вскочить от наслаждения.
Член с трудом протиснулся в чужое лоно. Оно и вправду оказалось невероятно тугим. Стенки недовольно раздвигались под натиском чужого гостя, обволакивая того. Не частая практика матери по вечерам, в виде поддразнивая себе самой пальцами выглядела четной и столь банальной, когда нечто большее погружалось в неё, заставляя дрожать от удовольствия. Если бы она не лежала на кровати, то она едва ли бы удержалась на подкосившихся ногах. Её тело в момент ослабело и стало одновременно столь лёгким х, как пушинка, когда Сай сделал свой первый толчок, разводя половые губы своей головкой.
– Да… – Выдохнула Мама, – Сделай мне деточек… напомни меня… разорви!
Странно было слышать такое от столь родного человека. Впрочем, происходящая ситуация была не менее странной и одновременно жаркой. Казалось, женщина не замечает грубостей по отношению к себе. Или же наоборот, замечает и только получает удовольствие. Страх юноши о возможном негодовании матери улетучился в тот же момент, когда её обрывистые фразы, вначале перемежавшиеся со стонами, заменились только самими стонами, рвущимися из горла женщины.
– Г-глубже! П-прошу! – Выстанывала она слова, по мере того, как парень ускорял свои движения, входя всё глубже.
Дважды Саймона уговаривать не пришлось - грубый толчок, и его достоинство моментально закончило свое медленное продвижение у финишной прямой, буквально стучась в материнскую матку словно таран, осаждающих городские ворота.
И ещё раз, и ещё раз, постепенно ускоряя темп активных, нетерпеливых ударов, сопровождающихся животным рыком юноши. Каждый из них создавал ударные волны на накаченной заднице женщины вместе с характерными звуками шлепков.
Её вжимали в кровать, держа при этом за косу словно за поводок. Сын трахал её как последнюю шлюху, а уж если бы кто-то их сейчас видел, то у них и вовсе бы наверняка создалось впечатление будто все происходящее совсем не по согласию, и парень на самом деле жестоко насилует бедную женщину.
Это гипотетическое мнение только усиливалось бы от слов Саймона, который не слишком громко, но настойчиво и грубо объяснял матери, что она теперь его личный живой спермоприемник, которым он будет пользоваться в свое удовольствие столько, сколько он пожелает.
Юноше окончательно снесло башню от похоти: он откровенно насиловал свою мать, пусть и не доставляя ей боли, скорее даже наоборот. Ее массивную задницу шлепали ладонями в такт толчкам, одновременно с этим приказывая ей признаваться в правдивости слов Саймона и подтверждать их вслух.
Женщину трахали неистово и страстно, минуты тянулись, пока их пот пропитывал кровать парня, пока тот наконец не приказал матери 'укусить подушку' и не впечатал ее прекрасную мордочку в эту самую подушку, став особенно активно двигать бедрами.
– Грррх~... забеременей от меня, мам! Это приказ, нгх! А ещё... ещё теперь каждое утро будешь будить меня своей глоткой, грах!~.. – одновременно требовательно, нагло и с упивающимся властью тоном буквально приказал Саймон, потягивая женщину за косу дабы донести свою мысль.
Приказать что-то ещё юноша не успел, явно не собираясь сдерживаться как во время минета от матери, вместо этого немедленно начав опустошать содержимое своих переполненных яиц прямиком в ее сокровенное место, закачивая внутрь нее струю за струёй тягучего, горячего и сильного семени.
– Да-а-а! Получи!.. – сквозь стиснутые зубы процедил он, рыча и грубо тиская ее ягодицы своими ладонями, пока его сперма заполняла матку женщины и теплой волной отдавалась по ее телу.
Мама стонала. От каждого движения её тело содрогалась в экстазе, заставляя всё больше и больше желать такой потрясающий член своего родного сына. Её лоно, казалось, было чуть ли не самым лучшим вместилищем для детородного органа Саймона. Каждый толчок распалял жар в его груди, принуждая к очередному движению. Сладкий голос матери, что разрывался от сладострастных стонов лишь сопутствовал этому желанию, заставляя брать её тут и сейчас, не отступая.
Коса волос, зажатая пальцами юноши, натягивалась пропорционально заполняющей его похоти. Женщина всё больше запрокидывала голову, прогибаясь в спине и позволяя Саймону двигаться всё более непринуждённо и привычно в тугом лоне своей матери. С каждым ритмичным движений его бёдер, материнская промежность одновременно всё больше стискивая его член, желая получить всё внутрь, одновременно позволяя войти глубже, добираясь до матки и выдавливая из горла матери все новые и новые стоны, что меняли её тембр на более высокий (девичий-моложавый).
